Том 7. Кой про что. Письма с дороги - Страница 192

К оглавлению

192

— Не знаю! — равнодушно сказал собеседник, — не знаю уж… Премудро что-то… По моим мыслям выходит так, что окромя христианской души будто бы никаких прочих и не положено… А чтобы, например, куриная совесть… не знаю!.. Этого мы не можем!..

— То-то и есть, что не можете… _

Реферат был, очевидно, кончен и вопрос исчерпан, но так как поезд еще не приходил и время было у всех праздное, то окончить разговор на заключительных словах курятника было бы всей компании как-то не совсем удобно. Нужно было (все это чувствовали, как и в настоящих собраниях ученых обществ) что-нибудь возразить или дополнить… И точно, после некоторого молчания один из силуэтов, по голосу, кажется, тот самый, который тайну смерти кабатчика приписывал чорту, вдруг произнес:

— Вот ты говоришь — выдумка, — сказал он курятнику. — Уж и точно, брат, навыдумано невесть чего!.. Иду я намедни по Петербургу, по Исаакиевской площади; вижу, едет господский хороший рысак в самой первейшей запряжке: что рысак, что сани, что сбруя, полость — тысячные. У кучера-то никак позумент какой. И что же ты думаешь? Вделаны, братцы вы мои, этому самому кучеру вот в это… перед богом говорю, не вру… вот это место…

— Куда?

— Вот… Перед богом, не вру!.. Вот что хочешь… вделаны, братцы мои, часы…

— В это самое место?

— Вделаны часы огромные, в пол-ладони… И таким родом барину их видно завсегда… Так кучеру-то совестно даже!

— Это уж даже и распахнуться барин-то не желает?

— Должно быть, что по секундам ездит… Стали, надо быть, уж по секундам ездить. Дорожат!.. Делов, должно быть, полон рот.

— Ну, — сказал презрительно и небрежно курятник, — какие это выдумки. Нешто такие выдумки-то пошли!..

— Да, брат! Пошли выдумки, нечего сказать, ловкие.

Голос, которым были сказаны эти слова, прямо свидетельствовал, что это говорит непременно «неплательщик» и «недоимщик», то есть простой, серый мужичонка.

— Бывало, ездил я в Москве в извозчиках, так с Никольской на Нижегородку два рублика купец-то давывал… «Поезжай только скорей, мне надо узнать, не пришел ли товар»… а нониче побормотал в дудку через проволоку — вот тебе и все… На Нижегородку, на Смоленскую, куда хошь разговор идет по проволоке, а нашему брату — мат!

— Телефон называется! — сказал курятник.

— Агафон или Фалалей — нашему брату, мужику, всё от выдумок-то хуже да хуже… Давит нас выдумка на всех путях, жмет… А подати — подай…

На этом выводе из всего вышесказанного, сделанном «серым» мужиком, прекратились в публике как мрачные мысли о несчастном событии дня, так и всякие фантастические мечтания, навеянные рефератом курятника. Серый мужик возвратил своим замечанием мысли всех присутствующих к действительности и закончил, таким образом, случайную беседу случайно встретившихся людей самым достойным образом, то есть так, как заканчивается в наши дни всякая беседа, о чем бы она ни началась.

Комментарии


Кой про что

Печатается по последнему прижизненному изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том первый. Третье издание Ф. Павленкова. СПб., 1889.

Цикл «Кой про что», состоящий из пятнадцати рассказов, по важности проблематики и по художественным достоинствам является наиболее крупным и значительным собранием беллетристических произведений Успенского второй половины 80-х годов.

Полностью этот цикл сложился только в Сочинениях (издание второе, 1889). Впервые под заглавием «Кой про что. (Отрывки из памятной книжки)» в журнале «Северный вестник» за 1886–1887 гг. были напечатаны всего десять произведений в следующем порядке: «Последнее средство», «Развеселил господ», «Добрые люди», «Урожай», «Разговоры в дороге», «На бабьем положении», «Петькина карьера», «Два строя жизни. — Монолог Пигасова», «Не быль, да и не сказка», «Заметка».

В Сочинения из этих произведений не вошел очерк «Два строя жизни. — Монолог Пигасова», но Успенский пополнил состав цикла еще шестью рассказами: три из них появились в том же журнале в 1887 году — «Недосуг! (Рассказ деревенского обывателя)» и два рассказа под заглавием «Осенью. (Страницы из деревенского дневника)», которые в Сочинениях получили названия: «После урожая» и «Избушка на курьих ножках»; другие два рассказа — «Про счастливых людей. Святочный рассказ» и «Выпрямила. (Отрывок из записок Тяпушкина)» — были напечатаны впервые в 1885 году; рассказ «Взбрело в башку. (Из записок деревенского обывателя)» появился позже — в «Русской мысли» 1888 года.

Журнал «Северный вестник», где была напечатана большая часть рассказов цикла «Кой про что», был подцензурным изданием, поэтому произведения писателей демократического направления часто подвергались здесь исправлениям рукою цензора. Об этом с горечью рассказывает Успенский в письме от 15 марта 1888 г. к редактору журнала А. М. Евреиновой. Напоминая ей о загубленных цензурой в «Северном вестнике» циклах очерков «Хорошего понемножку» и «Мечтания о трудовой жизни», Успенский говорит: «Только тогда я, скрепя сердце, решился писать очерки под бессмысленным названием „Кой про что“. Я всегда писал так, что, начиная первый очерк, знал, какой будет и десятый. Тут, в „Северном вестнике“, я впервые перестал знать — что писать, стал постоянно ослаблять работу своей мысли, стал покоряться безобразиям цензуры и положительно махнул рукой, не протестовал ни словом, являясь перед моими читателями в самом изуродованном расплюевском виде. Есть корректуры, на которые страшно смотреть. Пять строк от конца одной главы, столько же от начала другой — соединялись метранпажем „ручным способом“, и получалась глава», (т. XIV, стр. 107).

192